книга Пауля Кареля позволяет осветить некоторые малоизвестные факты и подробности развернувшейся здесь кровавой драмы. Например, абсолютное большинство россиян не знают, что наступлению 5 июля предшествовали ожесточенные бои: 4-я танковая армия Гота стремилась овладеть грядой холмов перед германскими позициями, фактически скрывавшими систему глубокоэшелонированной советской обороны.
И вот что происходило 4 июля 1943 г. на участке 3-го батальона капитана Леика гренадерского полка моторизованной дивизии СС "Великая Германия".
"14.50. Час назад солдаты пообедали. Только что отгремела гроза с проливным ливнем. В этот момент эскадрильи пикировщиков Ю-87 с ревом пронеслись над немецкими траншеями в сторону советских позиций. Их прикрывали истребители. "Штуки" заложили вираж и с воем круто спикировали. Больше 2500 бомб обрушилось на полоску земли в 3 км длиной и 500 м шириной.
В 15.00, когда отбомбившиеся "Юнкерсы" улетели, заговорили немецкие орудия. Шквал разрывов вновь поднялся там, где находились окопы советских стрелков, наблюдательные пункты советской артиллерии. Еще немного погодя раздался пронзительный крик Леика: "Вперед!"
Капитан первым выскочил из траншеи и побежал через открытый участок. Все знали, что это пространство, на котором абсолютно негде укрыться, хорошо простреливается русскими. Именно поэтому Леик сам бросился вперед с командного пункта, чтобы повести за собой батальон. За ним последовал командир 15-й роты лейтенант Мецнер. Под прикрытием артогня взводы эсэсовцев бежали по проходам в минных полях, за ними по пятам двигались штурмовые орудия, за штурмовыми орудиями - пушки на самодвижущихся лафетах. Вместе с артиллеристами шли группы саперов, готовых устранить любое препятствие.
Атака, бесспорно, была подготовлена отлично и поначалу развивалась как по нотам. Вскоре, однако, советские бойцы из уцелевших опорных пунктов открыли огонь по наступающим из всех видов оружия. Вмешалась в дело и советская артиллерия. Залп за залпом накрывал боевые порядки немцев. Но 3-му батальону все-таки повезло: он сумел воспользоваться замешательством русских на своем участке и захватить гребень холма западнее деревни Бутово. Но затем продвижение застопорилось. Роты Леика отбили примерно семь сотен метров. Затем эсэсовцы угодили под плотный минометный огонь. Капитан Леик погиб, был тяжело ранен лейтенант Мецнер, из строя выбыла треть личного состава 15-й роты. Все меньше и меньше людей поднимались для следующего броска. Пали многие другие командиры рот и взводов. Новому комбату капитану Болку миной оторвало ногу.
К ночи немцам удалось отбить господствующие высоты. Однако эта "прелюдия" перед наступлением 5 июля словно определила весь характер последующих боев - напряженных, динамичных, с тяжкими потерями для обеих сторон.
В главах книги Кареля, посвященных событиям на южном фасе Курской дуги, обращает на себя внимание один существенный момент, который объясняет, почему немцы 5-12 июля добились здесь довольно заметного успеха. Наряду с прочими факторами немалую роль в этом сыграли немецкие штурмовики Hs-129 и "Штуки", оснащенные 37-мм пушками. "Они, - пишет Карель, - использовались как своего рода летающая противотанковая артиллерия: пикировали с неба на танки, как ястребы - на птичий двор. Танковые контратаки таким образом захлебывались из-за внезапного вмешательства этих машин. Больше всего пострадало советское танковое соединение Гетмана. Двенадцать из его Т-34 были выведены из строя за очень короткое время всего одним из этих летающих противотанковых самолетов..."
Далее в книге Кареля со ссылкой на отчет советского артиллерийского наблюдателя говорится: "...Атакующий самолет пикирует примерно с высоты 800 метров на ничего не подозревающую танковую колонну. Приблизительно в пятнадцати метрах от последнего выходит из пике. Выстрел пушки, вспышка, грохот, и сквозь столб дыма от пораженного Т-34 немецкий пилот взмывает вверх. Через мгновение пикирует снова. Всегда сзади... неизменно избирая наиболее уязвимое место - отсек двигателя, каждое попадание в который вызывает немедленный взрыв".
НАСТУПАЕТ МОДЕЛЬ
5 июля 1943 г., 1 час 10 минут. Совершенно неожиданно на изготовившиеся к наступлению соединения и части 9-й германской армии под командованием Вальтера Моделя обрушился огонь советской артиллерии и минометов. Внезапное страшное подозрение, пишет Пауль Карель, возникло в умах немецких штабистов: русские опередили их и сейчас сами пойдут в атаку. Обстрел продолжался более часа, "нанес серьезный ущерб", но противник так и не появился. "Немецкие командиры вздохнули с облегчением".
Точно по плану, в 3.30, германская артиллерия сама начала огневую подготовку. "Ничего подобного еще не происходило на Восточном фронте".
...Обер-ефрейтор 3-го батальона 478-го гренадерского полка 258-й пехотной дивизии Карл Руденберг, кавалер Рыцарского креста (заметим, что этой награды рейха за всю Вторую мировую войну удостоились только 7300 человек), первым достиг со своим пулеметом советских позиций. После рукопашной схватки взвод Руденберга овладел укреплениями первой оборонительной линии. Сюда поспешил унтер-офицер медслужбы Пингель. "Повсюду - убитые и раненые, - повествует Карель. - Траншеи были глубокими. На третьем повороте он отпрянул. У стены траншеи скрючился Карл Руденберг... У его ног лежал русский, руки, грудь и голова которого были разорваны в клочья. Весь правый бок Карла - открытая рана... Вдруг Карл показал головой на русского... и произнес: "Он прыгнул с гранатой прямо на меня". В голосе Карла звучало восхищение..."
Через 10 минут обер-ефрейтор Руденберг скончался.
...Ближе к вечеру, по словам Кареля, 1-й батальон 478-го гренадерского полка при мощной огневой поддержке, в том числе и новых орудий "Шмель" и "Шершень", установленных на бронированные шасси, преодолел оставшиеся 500 м и лежал теперь перед первой линией обороны советской 280-й стрелковой дивизии. Штурмовым отрядам удалось ворваться в советские траншеи. Но все попытки вклиниться в глубокую оборонительную систему заканчивались ничем перед лицом неистового сопротивления русских.
В таком же тяжелом положении находился и 479-й гренадерский полк. Вся 258-я пехотная дивизия, которая как правофланговая ударная группа 46-го танкового корпуса должна была стремительно преодолеть советские заслоны по дороге Тросна-Курск, замерла после кровопролитной атаки...
На левом крыле 46-го танкового корпуса генерала Зорна через поля ржи и густого клевера наступали 7-я и 31-я пехотные, 20-я танковая дивизии. Баварцы из 7-й дивизии скоро были остановлены интенсивным огнем обороняющихся. Во ржи, где надеялись укрыться солдаты, они подрывались на минах. У 31-й пехотной дела тоже шли отнюдь не гладко: выдвинувшийся вперед инженерно-саперный батальон под прикрытием огня "Тигров" с лобовой 102-мм броней, дававших залп за залпом из своих мощных длинноствольных 88-мм пушек, расчищал широкие проходы в минных полях. Но...
Карель пишет: "...и в этих условиях задача саперов оставалась адской. Русские обстреливали их из тяжелых минометов, установленных в глубоких траншеях, не,уязвимых для низкотраекторных танковых орудий. Это был неравный поединок. И именно саперы платили по счетам. Командир 2-й роты и два командира взводов погибли в первые несколько минут..."
Только через два часа проходы были готовы, и "Тигры" двинулись вперед. За танками, рядом с ними бежали штурмовые отряды 17-го гренадерского полка. Несмотря на мины, шквальный огонь, гренадеры достигли первой траншеи и... Она была пуста: в начале немецкой артподготовки советские подразделения отошли назад, оставив только наблюдателей и гранатометчиков.
...Штурмовые орудия и полдюжины "Фердинандов" 653-го дивизиона майора Штайнера, рассказывает Пауль Карель, действовали на участке фронта 292-й пехотной дивизии. Здесь немцы сразу же смогли продвинуться на 5 км в глубь советской обороны, к Александровке. "Огневые позиции русских были раздавлены. Штурмовые отряды соединились с боевыми порядками 6-й пехотной дивизии, захватившей Бутырки". Однако...
Советские стрелки не запаниковали. Они пропускали вражеские бронированные машины через свои окопы, а затем вступали в бой с немецкими пехотинцами. Германским танкам и штурмовым орудиям приходилось возвращаться, чтобы помочь своей пехоте. Затем они снова шли вперед и... снова возвращались.
Карель: "К вечеру пехота осталась без сил, а танки и штурмовые орудия - без топлива". И все же из немецких батальонов и полков в вышестоящие штабы докладывали: "Мы продвигаемся! С трудом, дорогой ценой. Но мы продвигаемся!"
НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ДНИ
На следующий день Модель направил на участок, где как будто бы наметился успех, три танковые дивизии. Они схлестнулись в яростной схватке с советскими бронетанковыми соединениями. "Между Понырями и Соборовкой, - говорит Карель, - на участке фронта в четырнадцать километров, началось танковое сражение, по масштабам беспрецедентное в истории военных действий. Оно продолжалось четыре дня.
В кульминационный момент сражения с каждой стороны в нем участвовало от 1000 до 1200 танков и штурмовых орудий. Многочисленные части военно-воздушных сил и 3000 орудий всех калибров дополняли этот жуткий поединок. Наградой являлся холм у Ольховатки с его ключевой позицией - высотой 274".
505-й дивизион "Тигров" под командованием майора Сованта находился на острие немецкого удара. Танкисты, без преувеличения, встретили лес советских противотанковых орудий, на целый лабиринт противотанковых ловушек. Немецких пехотинцев встретила стена огня. Первая волна атакующих захлебнулась. Вторая волна прокатилась на несколько сот метров и тоже остановилась. Около девяти десятков T-IV 2-го батальона 3-го танкового полка 2-й тд майора фон Боксберга пошли третьей волной, но и их бросок был остановлен. 9-я танковая дивизия также не смогла добиться большего.
"Пехотинцы 20-й танковой дивизии, - читаем в книге Кареля, - яростно сражались под обжигающим солнцем 8 июля около деревни Самодуровка. В течение часа были убиты и ранены все офицеры 5-й роты 112-го мотопехотного полка. Тем не менее пехота ползла по полям, захватывая траншеи и напарываясь на новые. Батальоны таяли. Роты становились взводами.
Лейтенант Хенш собрал немногочисленных оставшихся в живых людей: "Вперед, бойцы, еще один окоп!"... У них получилось. Только лейтенант лежал мертвый в двадцати шагах от цели, а вокруг него половина роты, убитые и раненые".
33-й германский мотопехотный полк три дня бился за плацдарм у деревни Теплое. Позиции переходили из рук в руки. Капитан Дизинер, последний оставшийся в живых офицер, собрал остатки 2-го батальона и снова повел их в атаку. Он взял долго оспариваемую у русских высоту. И снова был вынужден отступить. Соседняя 6-я пехотная дивизия овладела лишь склоном ожесточенно обороняемой высоты 274 у Ольховатки.
Карель: "В левом секторе прорыва главной точкой сражения являлась деревня Поныри. "Мы никогда не забудем эту деревню", - даже сейчас говорят воевавшие у Понырей бойцы 292-й померанской дивизии".
* * *
Нет, не помогли вермахту ни новые самолеты, ни новые танки, ни мужество и боевое мастерство солдат, офицеров, генералов: последнее крупное германское наступление на Восточном фронте окончилось провалом, наступательная мощь немцев была сломлена необратимо.
В чем же видит Пауль Карель причины поражения?
"Советская армия выдержала бедствия 1941-1942 гг.; она преодолела кризис, захватила инициативу и теперь диктовала ход событий... самое главное, заметно повысилось качество стратегического и тактического руководства, особенно мобильными формированиями. Об этом свидетельствовала не только гибкость в контроле за сражением, но и быстрота, с которой резервы перебрасывались на угрожаемые направления...
